Издательство — Воспитание в школе — Выпуск №2/2009

После десятка репетиций шестиклассники и приглашённые ветераны разместились вокруг импровизированного костерка (прожектор, вентилятор, гофрированная бумага, сбитые гвоздями берёзовые поленья). Начала отличница, волнуясь и изо всех сил стараясь не запнуться, не сбиться:

… Треснет головёшка —

Искры расплеснёт.

Испеклась картошка:

Всем ладони жжёт!

Старательно вскинула руки и принялась дуть на пальцы, изображая ожоги.

Репетировали столько, что сбиться было просто невозможно, даже если очень захотеть!

А ветераны, приглашённые к «жаркому костру» (была в стихах и такая строка), чувствовали себя неловко: их речь не была отрепетирована, они сбивались, но не потому, что разыгрывали волнение или забывали слова… Просто отрепетированность и отглаженность, причёсанность и заорганизованность как-то не располагают к откровенному разговору, о котором настойчиво твердили в стихах шестиклассники, а рассказы о войне без настоящего откровенного разговора просто не будут правдивыми!

Вентилятор работал. Фонарь горел, изображая огонь. Полоски гофрированной бумаги бились, почти как настоящие языки пламени. Но — именно «почти».

Расходились после мероприятия тремя группами: ветераны — отдельно, храня неловкое и униженное молчание, девочки-ведущие — отдельно, с чувством исполненного долга, остальные — отдельно, облегчённо вздыхая после мероприятия и тех десяти репетиций.

Всем было неловко, хоть всё получилось.

Правда, в этот день все поняли, как нельзя проводить вечера о войне.

А как надо? Подумаем вместе, читая статью.