10.05.2018
Вероника Милославская
ММКФ-2018: в поисках своего лица
С 19 по 26 апреля в России прошёл 40-й Московский международный кинофестиваль. Чем на сей раз организаторы удивили искушённую столичную публику? И в чём слабости ММКФ, мешающие ему стать событием по-настоящему мирового уровня?
Не убий
Моим личным откровением на ММКФ-2018 стал фильм «12-й человек» (Норвегия) — фрагмент из истории участия этой страны во Второй мировой войне. Что важно — подлинный фрагмент. И об этом зрителю сообщают в первых же кадрах картины.
Сюжет. Несколько норвежских бойцов, прошедших подготовку в Великобритании, направлены на северо-западное побережье своей родины для совершения диверсии на одном из немецких военных объектов. Но их судно атаковано врагом, все члены отряда, кроме одного, захвачены в плен и после пыток расстреляны. Спасшийся — Ян Болсруд — оторвался от преследователей только благодаря тому, что смог буквально чудом, вплавь перебраться через почти замёрзший пролив между островами.
Он обладает ценной информацией, за которой охотится гестапо. Ему нужно пересечь шведскую границу, но он ранен, а погода в горах, где он прячется, испытывает его то снежной бурей, то сходом лавины. Силы тают с каждым днём, ранение вызывает гангрену, а немцы уже практически его настигают.
На помощь приходят местные жители. Молва бежит от хутора к хутору, распространяется по всей стране. И теперь Болсруд, даже если и хотел бы умереть (потому что терпеть то, что ему выпадает, становится уже просто выше человеческих сил), он не имеет на это права — ведь его история вдохновляет людей, становится их опорой в сопротивлении врагу.
Кадр из фильма «12-й человек» (Норвегия)
В финале, выдержав несколько месяцев погони, мороза, голода, одиночества и боли, еле живой, он всё же перебирается через границу. Это не спойлер, потому что об этом сообщается ещё в самом начале фильма (в противном случае, его, наверное, невозможно было бы смотреть). А вот как это происходит, говорить не буду. Скажу только, что в этом месте не стыдно будет заплакать даже мужчинам.
К концу картины ты окончательно перестаёшь верить в то, что показанная история — подлинная. Тем сильнее становится впечатление, когда появляются титры, в которых рассказывается о том, как сложилась судьба прототипов героев после войны.
По моему глубокому убеждению, «12-й человек» — это великое кино, великая история и великий подвиг. Он должен был получить не только гран-при, но и приз за лучшую режиссуру (Харальд Цварт) и лучшее исполнение мужской роли (Томас Гуллестад). А если бы были награды за операторскую работу и звук, то и их. В общем, все. Но главное даже не это.
Фильм оказался настолько выше фестиваля и вообще какого-либо соревнования, что лично мне после его просмотра стало удивительно спокойно и совершенно всё равно, дадут ему главную статуэтку или нет. Потому что этот фильм уже есть и останется великим. Таковым его делают безупречная драматургия, потрясающий визуальный ряд, невероятное нервное напряжение, поразительное актёрское мастерство и — что важнее всего! — особое, глубоко гуманистическое понимание того, что такое подвиг, и что самое главное на войне.
Для нас, воспитанных на советских фильмах, герой — безусловно, тот, кто, пожертвовав собой, направил самолёт в колонну немецких танков. Или уничтожил фашистский десант, пусть даже потеряв при этом пятерых девушек-зенитчиц. Или окончательно разгромил врага, пусть даже ценой 50 миллионов погибших. Для норвежцев главная ценность — человеческая жизнь, и потому самое важное на войне — не убить как можно больше людей, а выжить и, что ещё сложнее, остаться при этом человеком. И тогда это тоже будет победой — может быть даже более важной, потому что духовной.
Фильм получил приз зрительских симпатий (что ожидаемо — всё-таки на фестивали ходят люди особого уровня подготовки). А вот жюри не присудило «12-му человеку» ни одной награды. В перерыве церемонии награждения мне удалось взять эксклюзивное блиц-интервью у председателя жюри основного конкурса фестиваля Паоло Дель Брокко, который объяснил, чем продиктовано это решение.
«”12-й человек” — прекрасное кино, мастерски сделанное и содержащее очень важный месседж. Но его нельзя назвать артхаусным, — сказал итальянский продюсер и председатель правления телеканала RAI Cinema. — Норвежский фильм, без сомнения, ждёт очень хорошая прокатная судьба. Он и сам, безо всякой помощи со стороны, найдёт дорогу к сердцам зрителей. А задача кинофестиваля — продвигать новаторские работы, непривычные, сложные, возможно, непонятные большинству, но расширяющие границы современного кинематографа».
Изгнание из рая
Не уверена, что точно так же понимали свою задачу и остальные члены жюри основного конкурса: немецкая актриса Настасья Кински, российский режиссёр Анна Меликян, американский актёр Джон Сэвэдж и китайский режиссёр, победитель прошлогоднего ММКФ Лян Цяо. Иначе почему среди нынешних призёров оказались ленты вполне себе классические? Серебряные статуэтки Святого Георгия достались:
Кирану Чарноку — за лучшее исполнение мужской роли в драме «Заблудшие» (Новая Зеландия),
Джованне Меццоджорно — за лучшее исполнение женской роли в эротическом триллере «Неаполь под пеленой» (Италия) и
Александру Котту — за лучшую режиссёрскую работу в фильме «Спитак» (Россия/Армения).
Кроме того, специального Серебряного Георгия вручили китайской актрисе Ян Гэ за её дебютную работу в качестве режиссёра в картине «Ню» (Россия). Первый пресс-показ фильма на фестивале сопровождался небольшим скандалом: зал не смог вместить всех желающих, и организаторам пришлось устроить повторный. Лично мне так и не удалось уяснить, из-за чего случился тот сыр-бор: фильм — банальная история страданий брошенной женщины, ищущей утешения в сексе со всеми подряд, — выполнен с большой претензией на межкультурное и философское обобщение (слово «ню», в переводе с китайского, имеет два значения: «корова» и «отлично»), но, увы, очевидно дилетантски.
А вот мотивы присуждения ему награды вполне понятны: в Китае существует строгое табу на показ голого тела, которого в картине — с избытком, что, несомненно, ломает некоторые стереотипы и может квалифицироваться, как «артхаус». Другой вопрос, достаточно ли этого для победы на фестивале А-класса? На мой взгляд, не вполне. Но при этом, однако, нельзя не отметить разностороннюю одарённость Ян Гэ. Актриса и режиссёр (а ещё певица и художник) несомненно очень талантлива. И откровенна. И ранима (просто как обнажённый нерв — по окончании второго пресс-показа был небольшой брифинг с обычными вопросами, но с Ян Гэ случилась практически истерика).
Впрочем, была среди награждённых лента, по поводу которой ни у зрителя, ни у критиков, ни у жюри не возникло ни капли сомнений — «Царь-птица» (режиссёр Эдуард Новиков, Россия) оказалась однозначно достойна высшей награды фестиваля «Золотого Святого Георгия» за лучший фильм. И получила её!
Режиссёр фильма «Царь-птица» Эдуард Новиков с главной наградой ММКФ
Фильм снят по рассказу Народного писателя Республики Саха (Якутия) Василия Яковлева (Далана) «Со мною состарившаяся лиственница».
Эта лиственница, огромная и уже почти совсем высохшая, стоит в глухой якутской тайге возле дома одиноких стариков — Микиппэра и его жены Оппуос. Однажды, в начале зимы на вершине дерева Микиппэр обнаруживает орла — хозяина леса, священную для якутов птицу, являющуюся, как правило, предвестницей какой-то большой беды.
Чтобы задобрить «духа», старики, по совету шамана, даже забивают своего лучшего бычка и скармливают птице его внутренности, но орёл — почему-то — не улетает. Более того, он спускается с дерева: сначала на крышу дома, а потом и внутрь, расположившись на шесте в самом почётном месте — в красном углу, рядом с иконами (кстати, этот кадр, где от взмаха крыльев орла дрожит, колышется, но всё же не гаснет пламя свечей, — просто обязан войти в анналы кинематографа).
Всю зиму люди делят с птицей кров и пищу. Наконец, холода отступают, и орёл улетает. Но не насовсем, он возвращается с… подарками.
Сказка? Отнюдь. Ведь я не сообщила вам главного: действие происходит в середине 1930-х годов. И новая реальность в облике молодых односельчан в будёновках ещё ворвётся в эту патриархальную идиллию, в этот хрупкий рай, в это зыбкое перемирие язычества и христианства.
Кадр из фильма «Царь-птица» (Россия)
Якутское кино на протяжении уже нескольких последних лет вызывает большой интерес в мире. Оно получает награды на международных фестивалях. Зарубежные критики в один голос отмечают его яркую самобытность, глубину, метафоричность. Наконец, и московские зрители получили возможность в этом убедиться. На пресс-конференции, представляя картину, программный директор ММКФ Кирилл Разлогов рассказал, как долго отборщики её «выслеживали». Они настолько сильно хотели «заполучить» этот фильм в программу фестиваля, что предварительное соглашение о его участии в ММКФ было подписано ещё на начальном этапе съёмок.
Конечно, это был риск. И немалый. Особенно, если учесть, что бюджет картины едва дотягивал до трёх миллионов (рублей!). Что съёмки частично велись на обычный айфон. И что продюсерам очень долго не удавалось найти для картины дрессированного орла (подходящий беркутчи обнаружился только в Киргизии, и поэтому все совместные сцены людей с орлом — комбинированные). Выходит, всё это — совсем неважно, если есть главное — смысл.
А вот с ним на Московском кинофестивале в целом, похоже, пока не определились.
Арт-хаОс
В чём сверхзадача ММКФ? В чём его особенность? Каковы его политика и стратегия? Что отличает его от Каннского, Берлинского и прочих?
В этом году за шесть фестивальных дней (дни открытия и закрытия — не в счёт) мне удалось посмотреть 17 полнометражных фильмов. В том числе 10 — из основной конкурсной программы (перечисляю в порядке моего личного фестивального рейтинга):
— уже упомянутые «12-й человек» и «Царь-птица», занявшие два первых места пьедестала;
— португало-франко-бразильский социально-революционный «Гнев», помещённый мной на третье место из-за одного только невероятно харизматичного Хьюго Бентеса в роли главного героя (самое удивительное, что это — его первая полноценная актёрская работа);
— ужасно разочаровавшую латвийско-литовско-польскую семейную драму «С пеной у рта» (бывает, финал спасает картину, но в данном случае убил, да ещё и насмешил — этакий пшик после долгого-долгого замаха. Но замах был неплох);
— франко-бельгийскую романтическую мелодраму «Гаспар едет на свадьбу» («Вишнёвый сад» по-французски. Очень люблю французское отношение к плотской жизни, но здесь это было не вполне убедительно и слегка с перебором);
— трогательную и слегка наивную корейскую военную драму «Воспоминания о солдате»;
— дебютную (и это сказывается) аргентинскую работу «Год Леона»;
— американскую попытку посоревноваться с Шекспиром, переписав финал «Гамлета» и сделав главной героиней «Офелию» (уже хочется либо восхититься смелостью режиссёра, либо возмутиться наглостью, не правда ли? Но фильм не вызвал ни положительных эмоций, ни отрицательных — никаких. И это, наверное, для художника самое страшное);
— казахстанского «Ночного бога» (типичный показательный артхаус, невыносимый в своей натужности, бессмысленности и претенциозности);
— и, наконец, вышеописанное «Ню» (да, на последней строке).
Семь оставшихся картин — это в основном общепризнанные мировые шедевры, почему, собственно, они и были приглашены для участия в кинофестивале, но демонстрировались в составе различных внеконкурсных программ:
— «Скрипачка» (Финляндия) и «Первая реформаторская церковь» (США) — оба грандиозны. Первый, если упрощать, об отношениях 45-летней скрипачки и её 26-летнего ученика. Но на самом деле об их отношениях с музыкой (которая, как известно, есть разговор с Богом). Второй, если упрощать, об отношениях священника и прихожанки. Но на самом деле о наших отношениях с Богом (безо всяких посредников). Очень жаль, что на показе второго в огромном главном зале «Октября» было от силы человек сто. «Нда-а-а, сарафанное радио работает плохо», — сказал Кирилл Разлогов, представляя картину. Может, в следующий раз организаторам не стоит полагаться только на него (в смысле, радио) и приложить ещё какие-то усилия для популяризации картины?
— Беспросветно-депрессивная, но безупречная с точки зрения исполнения драма об одиночестве «Зимние братья» (Дания, Исландия).
— Немало нашумевшее польское «Лицо», получившее «Серебряного медведя» на Берлинале, ожиданий, увы, не оправдало. Добротно, внятно, но предсказуемо и плоско.
— А вот американская школьная драма, обнажающая проблемы американского общества в целом, «Эскперимент “Радуга“», напротив, приятно удивила. Любопытно было узнать, что режиссёр считает пороками своей страны и как говорит об этом. Художественные приёмы показались не самыми удачными, но неожиданный финал спас всю картину.
— Фильм-интервью «Три дня в Кибероне» (Германия/Австрия/Франция) о переживающей депрессию Роми Шнайдер оказался завораживающе-гипнотизирующим. Но, очнувшись, понимаешь, что совершенно ничего из него не вынес.
— А израильско-украинский «No-one» с блеском оправдал своё название: никто и ничто. Тут как раз рекламы было достаточно, но вовсе не необходимо.
Зачем было прибегать к столь длинному перечислению? Чтобы иметь право сказать, что даже при внимательной и вдумчивой работе на ММКФ (причем, на протяжении не одного года) ответить на указанные в начале этой главы вопросы не представляется возможным. Отбор фильмов на конкурс — хоть и всегда радует наличием одной-двух действительно шедевральных работ, но в целом случаен (критерии размыты, пути попадания сомнительны). Смысл формирования ещё десятка внеконкурсных программ неясен, ибо залы на этих сеансах не заполняются даже наполовину. Проведение самого мероприятия (включая показы и пресс-конференции, систему аккредитации, билетную политику и организацию сопутствующих событий) нерационально, а подчас и обидно для некоторых гостей ММКФ. Так для чего он?
Относительно Каннского, например, всё предельно ясно: он предназначен исключительно для профессионалов (представителей киноиндустрии и профильной прессы), решает совершенно конкретные коммерческие задачи. Берлинский или фестиваль в Торонто — напротив — совершенно демократичны, потому что адресованы, прежде всего, зрителю. На них царит атмосфера праздника, постоянно происходят какие-то встречи, приемы, презентации, на которых можно запросто познакомиться и пообщаться с массой интересных людей. Есть фестивали (например, молодой Московский еврейский кинофестиваль), главная задача которых — просветительская, билеты на их сеансы продаются по символической цене или вообще бесплатны (особенно для школьников и студентов). Есть такие, куда ходят исключительно продюсеры и режиссёры — в поиске бизнес-контактов.
А у Московского кинофестиваля нет своего лица. В нём намешано всего понемножку. И ни одна функция не срабатывает на все сто.
И всё же ММКФ — по-прежнему главное культурное событие страны. Он по-прежнему располагает огромными ресурсами (материальными, административными, репутационными). И справедливости ради надо сказать, что в этом году порядка на нём было заметно больше. Но сверхзадачу для себя Московскому фестивалю ещё предстоит сформулировать. Пока же он выглядит, как арт-хаОс.
Фото автора.
