Издательство — Воспитание в школе — Выпуск №1/2009

Конечно, Павел Корчагин в современной школе уже не воспринимается как смысл и цель, как идол и светоч. Сомнительно и то, что «Певца во стане русских воинов» кто-то из нынешних 18-летних серьёзно окрестит «певцом восстаний», испытывая приятный холодок от сделанного социально-политического открытия.

Не поспоришь и с тем, что в эпоху Тома и Джерри в обнимку с Геной Букиным нужны иные ценности, чтобы школьники не задохнулись, когда, вручив аттестат, над ними распахнут раму педагогической теплицы. «В мир, открытый настежь бешенству ветров…» Проблема литературы в школе означает многие вопросы. Вспомним некоторые.

Нормально ли, что 17-летние впервые в жизни слышат стихи на первом курсе вуза?

Что должен испытывать преподаватель вуза, когда студентка на экзамене по литературе загадочно сообщает, что Пушкин искал утешение в выпивке и болезни?

Не может. Не нормально. Это мы понимаем. Но сегодня главное в литературе — не чернильница, о которой писал Пушкин, и не черновики Пастернака. Главное — умение литературы изучить, предъявить, а в конечном счёте — создать человека. — Из хаоса, смятения, радостей и неурядиц. История литературы систематизирует хаос и превращает неурядицы в крупицы важного опыта, в те ямы и лужи, которые впредь человек обойдёт. Иначе, литература — это самое сильное воспитание человека, тем более — когда она противостоит потокам крови и грязи, струящимся с экранов.

О том, почему сегодня история литературы приобретает особый, воспитательный смысл, — нынешнее выступление на педсовете.