Издательство — Народное образование — Выпуск №4/2001
Статья, которую мы вам предлагаем, вполне возможно, вызовет у многих учителей (и не только учителей) несогласие с автором. Но не будем спешить с выводами, не будем с плеча рубить шашкой.
Мы ко многим явлениям привыкаем. Вериги социального опыта подчас делают нас слепыми, о чём Пьер Тейяр де Шарден очень точно сказал: «Немало случаев, когда труднее заметить как раз то, что само должно бросаться в глаза».
Прочтите, пожалуйста, статью нашего киевского коллеги без предвзятости и раздражения: вот, мол, ещё что придумал… Кстати сказать, проблему, о которой идёт речь, «придумал» не он. Ещё в 20–30-е годы её увидел и блистательно решил великий педагог Антон Макаренко с помощью разновозрастных отрядов, органического включения подростков в жизнь и труд взрослых.
Разновозрастные отряды как средство воспитания использовали и последователи А.С. Макаренко. Но в современной нашей практике это всего лишь эпизоды, воспитательные «приёмы», а не естественная постоянная среда воспитания.
В чём мы решительно не можем согласиться с автором статьи, так это с его попыткой «обвинить» в наших воспитательных бедах классика научной, природосообразной педагогики Я.А. Коменского. Автор пишет: «Я.А. Коменский настойчиво рекомендовал, требовал учить всех в каждом классе одним и тем же темпом, не допуская ни отставания, ни опережения. А это и потребовало собирать в каждом классе детей одного уровня развития, одинакового возраста...»
В данном случае недобрую службу сослужила автору наша «совковая» привычка начётнически, бессистемно, вне контекста цитировать классиков: что нам надо, то и подтвердим цитатой! Да, Коменский пишет: «Развитие способностей есть не что иное, как уклонение или недостаток естественной гармонии. Против недостатков ума человеческого пригоднейшим средством будет такой метод, посредством которого измерялись бы уклонения. Вследствие этого наш метод приспособлен для средних способностей (какие встречаются чаще всего), чтобы не было недостатка в тормозах для сдерживания более тонких натур, равно как и в шпорах для побуждения медленных…» (Коменский Я.А. Избр. пед. соч. М., 1955. С. 234).
Но епископ протестантской общины «Чешские братья», выдающийся религиозный деятель Ян Амос Коменский пёкся о каждом безграмотном ребёнке и писал это только применительно к начальной общенародной монастырской школе, церковноприходской, как называли её на Руси. В этой школе, где он преподавал все предметы, детей обоего пола учили читать, писать, считать. Епископ Коменский был для них поводырём, «детоводителем», тем взрослым, без которого ребёнок на первых порах овладения грамотой не может обойтись. Обвинять Коменского в уравниловке, в том, что он «обрёк мир» на классно-урочную систему (а желающих сделать это сегодня немало), — по меньшей мере некорректно. Послушаем, что говорит Коменский в продолжение той цитаты, которую автор статьи приводит в качестве «педагогического обвинения»: «…При указанных недостатках и уклонении способностей скорее можно помочь, пока они новы. Как на войне новобранцы смешиваются со старыми солдатами, слабые с крепкими, ленивые — с подвижными, и все сражаются под одними и теми же знамёнами, по одним и тем же приказам. А после победы каждый преследует врага, пока хочет и может, забирая добычу по желанию. Так в научном походе необходимо, чтобы более медленные смешивались с более быстрыми, упрямые — с послушными и учились бы по одним и тем же правилам и предметам до тех пор, пока нуждаются в руководстве. По окончании же школы (начальной, предназначенной для всех детей! — Ред.) пусть каждый изучает и усваивает науки с той быстротой, с какой может».
Если после этого кто-то упрекнёт Я.А. Коменского в стремлении к уравниловке детей, в порочности классно-урочной системы, — он поступит просто безнравственно. Классно-урочная система была величайшим научно-педагогическим изобретением, по своему влиянию на исторические судьбы европейской цивилизации равнозначным первой промышленной революции. Она позволила в исторически короткий срок обеспечить поголовную грамотность всего детского населения Европы. Триста лет классно-урочная система служит образованию во всём мире, многократно увеличивая производительность педагогического труда. И не вина Коменского в том, что и спустя три века после его изобретения высоколобые учёные мужи во всём мире не придумали ничего лучшего, более рационального, чем класс и урок для организации процесса обучения.
Так что не станем обвинять классика. С благодарностью потомков и трёхсотлетних пользователей этого изобретения скажем ему спасибо и будем думать о том, как нам преодолеть возрастную разобщённость детей и социальную разобщённость общества…
