02.06.2023

Вероника Милославская

А также в области балета мы…

Избранные места из разговора с Николаем Цискаридзе, народным артистом России, премьером Большого театра, ректором Академии русского балета им. А. Я. Вагановой, членом Совета при Президенте Российской Федерации по реализации государственной политики в сфере защиты семьи и детей, состоявшегося 1 июня 2023 года в пресс-центре «Россия сегодня». О России сегодня.

— 2023 год у нас очень юбилейный. Потому что 350 лет, как балет вообще появился в России. И 285 лет, как он существует на государственном уровне. Это праздник не просто какой-то школы (Академии русского балета им. А. Я. Вагановой — В. М.). Это праздник государства, потому что наша школа — самая первая, светского направления, которая открылась в нашей стране официально на государственные деньги.

Мы существуем дольше всех и, действительно, не только нашей стране, но и культуре всего мира принесли колоссальную пользу. Нам есть чем гордиться. В такое, достаточно сложное, время я считаю, что напоминать о наших достижениях, вообще в любой сфере, это очень важно.

Сегодня, 1 июня, у нас параллельно (окончанию учебного года — В. М.) идёт приём. И если бы сейчас вы прошли по улице Зодчего Росси в Петербурге, вы были бы удивлены количеству девочек и мальчиков, стоящих у дверей нашей школы.

Рядом лежат какие-то коврики, дети тянутся прямо на улице. Это выглядит, с одной стороны, мило и забавно, с другой стороны, смешно.

— В этом году (18 и 19 июня в Кремлёвском дворце — В. М.) у нас будет два выпускных спектакля. Когда я начал эту традицию в 2015-м, мне говорили: «В июне Кремль?! Да никогда не продастся! Ну, что ты!» Мы тогда рискнули. У нас был почти аншлаг. На второй год был уже аншлаг. И мы с таким успехом всё время работаем, что сейчас совершенно спокойно едем уже на два спектакля.

На этот раз мы привозим сюиту из балета «Корсар». Это такая дань классическому балету. И во второй части нашего выпускного будет сюита из балета «Лауренсия». Это спектакль 1939 года одного из самых выдающихся выпускников нашей школы балетмейстера Вахтанга Чабукиани. Он, к сожалению, почти нигде не идёт. Только в Михайловском иногда. Ну, и в Тбилиси. Но это один из шедевров советской хореографии.

В спектакле будут участвовать выпускники. А те, кому 14–15 лет, кто может, будут танцевать в кордебалете. Выпускникам нашим всем по 18–19. Многие из них уже лауреаты конкурсов. Мало того, за трёх девочек, которые выпустились из нашей школы в этом году, идёт борьба. Борются театры. И в июле они уже будут танцевать главные и сольные роли в Большом и в Мариинском.

Понимаете, не надо нас сравнивать ни с кем из других школ. Равных нам не существует. Мы даём квалификацию — «артист балета».

— Дело в том, что я учился в прекрасное советское время. Я знаю многих людей, которые очень ругают Советский Союз. Но так как я был ребёнком, у меня только очень хорошие воспоминания. У меня было наисчастливейшее детство. И я безумно любил мою школу. Я выпускник Московского хореографического училища, которому, кстати, в этом году исполнилось 250 лет.

Так вот, у нас постоянно шли спектакли. И главные роли танцевали только те, кто действительно сразу выходил потом на международную арену. Я в 18 лет выпустился. Пришёл в труппу в сентябре, а в январе уже танцевал в Лондоне перед королевской семьёй. Так что если у тебя есть квалификация…

И тогда было много таких. Не надо забывать, что «в области балета мы впереди планеты всей».

Как обычно, это будет снято каналом «Культура». Наши выпускные последние 10 лет снимает этот телеканал. И всегда показывает. В этом году даже «Щелкунчика» показал. Я очень этому рад. Потому что…

Вы знаете, когда (вздыхает)… Когда такое сложное время, хочется не только читать какие-то сложные новости, но и смотреть и слушать что-то очень красивое. Балет — это то искусство, которому дано сделать жить немножко сказочней.

Спектакли, которые я придумываю, очень затратны. Много костюмов нужно и так далее. Благодаря программе-2030, у нас всё на имперском уровне. Всё-таки это было Императорское театральное училище. Поверьте, мы планку не опускаем. Вернее, я.

— Самое важное, что я извлёк из 10 лет (руководства Академией — В. М.), это то, что жизнь настолько быстротечна, что не успеешь оглянуться, и вот уже 10 лет прошло. Сделано за это время много. Любой человек, который приходит на территорию нашей школы, видит, в каком состоянии находится наше здание, в каких условиях живут дети. Таким похвастаться мало кто может. Но говорить об этом должен не я.

А что касается будущего… Вы знаете, если руководитель не понимает, что он временная субстанция, что он гораздо меньше, чем любой тот объект, которым он руководит, то его надо лечить, а не позволять ему быть руководителем.

Я это очень хорошо понимаю. И делаю всё так, чтобы и дети, и сотрудники, которые работают вместе со мной и служат высокому искусству, понимали, что всё здесь подчинено только одному — профессии. Я всегда всем детям, которые у меня учатся, говорю одно и то же: «Я вас очень люблю. Вы мне очень дороги. Но балет я люблю гораздо больше, чем… себя даже».

Время идёт. Всё меняется. И поэтому нельзя делать что-либо так, как позавчера. Профессия видоизменяется. В том числе эстетически. Потому что видоизменяется техника. И не только балетная. Изменяется даже та техника, которой освещают сцену. Материалы, которыми она покрыта, на чём мы крутимся и танцуем. И так далее. Эти вещи много что меняют.

— И потом. Нельзя не принимать в расчёт такую вещь, что, к сожалению, всё менее и менее здоровые дети приходят для поступления. Это очень большая проблема. И я уже не в первый раз её озвучиваю.

Второй тур в нашу школу всегда медицинский. Полное медицинское освидетельствование. Потому что балетом и спортом могут заниматься исключительно здоровые дети. Но, к сожалению, я вынужден констатировать, что здоровых всё меньше и меньше. И очень многие дети на втором туре не проходят по состоянию здоровья. Мы не виноваты. Просто мы не имеем права наносить вред организму ребёнка.

На это многое что повлияло. На это повлияли страшные 90-е. Потому что сейчас приходят дети, родители которых росли в те годы. Они уже тогда были не очень полноценные. А сейчас дети приходят вообще со страшными диагнозами. И мы ничего не можем сделать. Мы можем только ужасаться и переживать.

Я колоссальный противник огромного количества школ. Потому что детей должны учить квалифицированные педагоги. А сейчас развелось очень много самодеятельных учебных заведений. Когда неудавшиеся артисты просто для приработка открывают их для маленьких детей. И очень многих из них калечат.

Была история. Мальчик, которого таскали по всем ток-шоу и показывали по всем каналам, как он, маленький совсем, прыгает, разряженный как Чингачгук, и танцует очень сложные вариации из классических балетов, которые должны делать взрослые люди. Но когда он пришёл к нам, мы его не смогли принять, потому что у этого ребёнка не оказалось никаких способностей к балету. Когда он был маленьким, это всех забавляло, а когда он стал тинэйджером, на это смотреть было невозможно.

— Способных детей много. У меня только в этом выпуске есть пять фамилий, которые представляют собой бесподобный материал для того, чтобы они пришли в театр и вышли сразу на первое положение. Но!

Понимаете, карьеру делают не в школе. Карьеру делают в театре. И это зависит от безумия руководителя. Мне поначалу очень повезло. Почему я так рано взлетел? Я пришёл к великому Григоровичу в Большой театр. К сожалению, нет такого руководителя сейчас нигде.

Колоссальная проблема с кадрами! В балете очень опасно прийти к плохому педагогу. К сожалению, очень много того, что мы видим на сцене некрасивого, уродливого, бесталанного, — это плоды работы неквалифицированных педагогов.

Очень много стало блатных. Очень много стало лишних людей по разным театрам. Поэтому, когда они выходят на сцену, нет того лоска, шика, того имперского духа, который всегда присутствовал в наших театрах.

У меня есть большая надежда, что, действительно, благодаря последним событиям в мире, всё это должно поменяться.

Потому что целенаправленно, на протяжении 20 с лишним лет, наносился вред. Потому что к руководству были допущены люди, которые просто дербанили бюджет. И дербанят его по сей день.

— Вот я 10 лет — ректор. Кажется, мало, но ведь это целое поколение. Через мои руки прошло поколение. И я очень долго могу вам перечислять количество уже сломанных судеб. Сломанных теми руководителями, в чьи руки попади эти очень хорошие, одарённые ребята и девушки, которые выпустились за эти 10 лет из Академии.

Я, бывало, смотрел и думал: ну, вот этот точно, обязательно будет. Если повезёт. Но не повезло… В прошлом году у меня три мальчика ушли в Мариинский театр, начали работать. И где-то в октябре я получил сообщение от одного из учеников: «Николай Максимович, то, что вы рассказывали, к чему нас готовили, всё в 100 раз хуже».

Слава богу, у нас в школе пока ещё есть старейшие педагоги. Им очень многим за 80. Некоторым уже сильно за 90. Но все работают, все в строю.

Мы прошли очень жёсткую школу. Возможно, поэтому и состоялись. Я тоже требовательный. Но только в зале. И ругаю только за невнимание. Больше всего меня раздражает невнимание. А не то, что у ребёнка что-то не получилось. Дело в том, что это же моя профессия — его научить. Он и пришёл — учиться.

Один мой ученик три раза приходил ко мне сдавать зачёт по литературе. Я хотел, чтобы он просто заставил себя научиться читать. Не СМСку: СП, ОК. И послать эмодзи. А чтоб он действительно прочитал эти несколько строк и что-то уяснил для себя. Потому что чтение — это же воображение.

Вот, к сожалению, с воображением у молодого поколения очень плохо. Потому что они живут в системе коротких фраз. Это ужасно. Но они не виноваты в этом. Это бич времени.

— Я не видел нигде, чтоб была какая-то отмена (русской культуры — В. М.). И когда начался этот глупый вой, я всем сказал: господа, ну подождите кристмас тайма. Мир без «Щелкунчика» невозможен. Без «Ромео и Джульетты», без Прокофьева… От русской оперы, правда, действительно можно отказаться. Она очень специфическая. А вот что касается балета. Простите, но это невозможно. «Лебединое озеро» будет идти везде.

Я уже говорил, что трагедия состоит в том, что мы за 90-е и 2000-е подарили миру всё. И с этого не получаем ничего. Вы не можете взять ничего западного, если к вам не пришлют специалиста и не потребуют большие деньги, авторские и так далее.

А Россия всё разбазарила. Потому что вот эти бездарные руководители за «Жигули», ну, или за новый «Мерседес» готовы были продать и вынести что угодно.

Но понимаете. Тут нужно одну очень важную вещь сказать. «Ла Скала» открывался «Борисом Годуновым» почему? Я вам скажу. По одной причине. Любой репертуар делается за много, 5–7, лет заранее. Когда они посчитали убытки от отмены, поняли, что им дешевле это провести и изобразить, что они, якобы, не отменяют Мусоргского и «Бориса Годунова», нежели отменить всё это и понести колоссальные неустойки. Потому что контракты надо выполнять.

Другое дело, что есть сумасшедшие страны, которые сносят памятники нашим героям, писателям. Это большая глупость. Я этого не понимаю.

Знаете, я на 25 процентов француз. И, наверное, мне это свойственно. Мне нравится, что там везде стоят памятники всем королям. Они не были самыми прекрасными людьми на Земле. Они принесли очень много бед. Но никто не сносит памятники.

Это же было вчера. А надо жить сегодняшним днём. И делать жить прекрасной сегодня.

— Что касается официального юбилея (31 декабря 2023 года Николаю Цискаризде исполнится 50 лет — В. М.), он возможен только… Вы же недаром объявляли: премьер Большого театра. Я — премьер Большого театра. Самый титулованный из ныне живущих артистов. Поэтому мой официальный юбилей не может быть нигде, кроме как в Большом театре. А это зависит не от меня.

Ходить, как многие мои коллеги, по правительству, писать президенту, что вот меня как-то там не уважают, не чествуют, я не буду. Потому что я немного по-другому воспитан. Мне это претит. А всё остальное… Я ни к чему больше не готовлюсь и не собираюсь.

Мне повезло. Будучи грузином по национальности, стать самым молодым заслуженным артистом, потом самым молодым народным артистом. Не просто в нынешней России, в Российской империи и в Советском Союзе. Никто не получал звания раньше, чем я. И на сегодняшний день вы не найдёте второго дважды лауреата государственной премии ни в балете, нигде.

Что ещё надо?! И чтобы за тебя кто-то просил?! Ну, как это не стыдно тогда? Чтобы какой-то чиновник посмел сказать, что нет, мы не ходим… Они помрут всё равно. Их всё равно всех выгонят. А я-то останусь.

Фото автора

Источник здесь