Сегодня, 15 мая, исполнилось бы 50 лет со дня рождения нашего коллеги, друга и наставника, учителя и соратника Дмитрия Васильевича Григорьева.

ЗВОНОК НЕДОСТУПНОМУ АБОНЕНТУ!

Очень часто вспоминаю Дмитрия Григорьева. Как-то пустовато без него. Столько раз ловил себя на желании позвонить, поговорить с ним, о чем-то сообщить, ожидая весёлого разговора. До сих пор с его уходом невозможно примириться. Настолько всё нелепо… Настолько не сомневаешься, что этот человек будет с нами до конца. А нам всегда кажется, что финишная ленточка её далеко… А особенно остра боль, потому что он по-настоящему любил жизнь и почти весь состоял из добрых впечатлений, потому что не делил людей на своих и чужих. Даже у тех, с кем имелись принципиальные разногласия, находил полезное, необходимое, достойное подражания… Да и не только в работе дело, не только в наших коллегах. Почему-то часто вспоминается разговор о баскетболе, о том, как он случайно встретился с Сабонисом, сфотографировался вместе со своими детишками. У меня есть эта фотография. Смерть всегда несправедлива, всегда. Поэтому люди и занимаются медициной – тысячелетиями.

Наши разговоры о литературе (а мы много обсуждали антологию русской поэтической героики) часто переходили в рассказы Дмитрия о маме, талантливейшем педагоге. Как и он. Он всегда оставался учителем, на любой работе, в любой поездке, в любой начинании. Всегда приглядывался, неосознанно (а, может быть, осознанно) подкапливал свой учительский опыт.

Совсем незадолго до роковой развязки тяжёлой болезни мы долго разговаривали – и столько было планов… Снова говорили о литературе, о том, как фальшиво показывают школу современные писатели и кинематографисты, но все-таки есть и ободряющие примеры – и Дмитрий их приводил. С ним ни один разговор не превращался в болтовню. Мы всегда нацеливались на будущее. Он не мог не работать на перспективу – а это знак по-настоящему талантливого человека. Верил, что в будущем мы будем нужны.

Теперь вспоминается наше первое знакомство. Алексей Михайлович Кушнир, Виктор Трофимович Чумаков – их никого уже нет на свете. Алексей Михайлович представлял нам нового заместителя главного редактора. Одновременно он учительствовал, был замечательным директором школы. Человек, полный сил, энергичный и… наполненный. Впечатлениями, делами, творческими идеями. Мы сразу, в одно мгновение нашли общий язык. Из редакции шли вдвоём, долго не могли расстаться, разговаривали обо всем. Тогда, в первую очередь, о нашей книге «Старейший журнал России». Он, оказывается, её прочитал, рассуждал о ней в нюансах, цепко и, что важно, очень доброжелательно. Вспоминается фраза драматурга Алексея Арбузова: «Симпатичных людей все-таки достаточно». Не всегда с этим можно согласиться. Но, когда вспоминаю Дмитрия, абсолютно разделяю арбузовский оптимизм. От своего времени, от эпохи он взял только лучшее. Если свобода – то творческая, не во имя зла. Если суматоха – то весёлая. И – доверие к людям. По крайней мере, я всегда чувствовал его доверие. Мы сравнительно недолго работали в одной редакции, но никогда не теряли друг друга. Знали, что у кого как…

С ним легко было обсуждать книги, статьи. Удивительный такт. Понимание авторского замысла. Даже, если автор где-то недоработал – он пытался встать на его место. Это редакторский талант, но по сути – тоже учительский.

Он как-то необыкновенно стоически, даже весело, говорил о своей болезни, о врачах, о процедурах. Какой характер! Не видел его в унынии. Не хватает Дмитрия постоянно – там, где необходимы честность и талант. А больнее всего вспоминать о его семье, о замечательной семье которую он создал, как и многое, за отпущенные Дмитрию 40 лет. Часто набирается его номер… Без смысла. Или все-таки есть в этом какой-то смысл? Он недоступен. Но ведь, пока мы вспоминаем его, что-то происходит. Это ненапрасно.

Арсений Замостьянов